МЕЧ и ТРОСТЬ

Монархический журнал “Двуглавый Орелъ”, Десятый выпускъ, 15(28) iюня 1921г.: Рейхенгальский Монархический Съезд – А.К. “О ЗАДАЧАХЪ СЪЕЗДА”

Статьи / Двуглавый Орелъ
Послано Admin 14 Мар, 2008 г. - 12:49

Предыдущие публикации Десятого выпуска: СОДЕРЖАНИЕ на отсканированной обложке журнала. Рейхенгальский Монархический Съезд -- “ПЕРЕДОВАЯ статья”. [1], а также Рейхенгальский Монархический Съезд -- “РЕЧЬ Н.Е.МАРКОВА 2-го ПРИ ОТКРЫТIИ СЪЕЗДА”. [2], а также Рейхенгальский Монархический Съезд -- АЛЕКСЕЕВЪ “ВПЕЧАТЛЕНIЯ НА СЪЕЗДЕ” [3].

+ + +
О задачахъ съезда.

Прошло почти четыре года съ того роковаго для русскаго народа дня, когда вследствiи бунтовщическаго выступленiя кучки враговъ Россiи и ослепленныхъ ими, потерявшихь разсудокъ, забывшихъ присягу русскихъ людей, Россiйская Имперiя лишилась своего Верховнаго Главы, когда обезумевшiй русскiй народъ собственными руками разрушилъ тотъ исторически сложившiйся государственный строй, при которомъ росло и крепло въ теченiи вековъ Россiйское Государство. Вь эти страшные дни немногочисленные русскiе люди, сохранившiе верность монархическимъ принципамъ и уже тогда сознавшiе, что падение монархiи неизбежно повлечетъ за собой и гибель Россiи, были объявлены врагами народа, и во время мнимаго торжества прициповъ свободы, равенства и братства подвергались беззаконнымъ насилиямъ и преследованiямъ. Въ теченiи минуших четытырехъ летъ все политическiе партiи, левее монархистовъ стоящiя (к-д., с.-р., с-д. меньшевики и наконецъ коммунисты) последовательно стояли во главе управленiя страной и имели возможность не на словахь, а на деле доказать пригодность и спасительность для Россiи демократическихъ принциповъ, изложивъ ихъ в программахъ. И въ результате вместо обещаннаго величiя, земнаго рая, прогресса, торжества свободы и справедливости — позоръ, небывалая разруха, отпаденiе богатейшихъ окраинъ, разрушенiе всякой культуры, промышленности, сельскаго хозяйства, путей сообщенiя, расхищенiе государственныхъ богатствъ, народная нищета, голодъ, повальныя болезни, безнаказанныя насилiя и грабежи, полнейшая беззащитность личная и имущественная, кромешный адъ, изъ котораго бегутъ сами творцы и прислужники Февральской революцiи 1917г.

Какь сказано выше, впродолженiи истекшихъ 4-хъ летъ деятельность монархическихъ партiй находилась въ особенно тяжелыхъ условiяхъ и фактически почти отсутствовала, не только въ советской Россiи, но также въ местностяхъ, которыя временно освобождались отъ большевистской власти. Не смотря на это въ настоящее время число русскихъ людей убежденныхъ, что возрожденiе и процветанiе Россiи возможно лишь при условiи возстановленiя Монархiи, значительно больше, чемъ оно было накануне переворота. Неприменимость западныхь теорiй о демократическомъ государственномь строе къ русской действительности доказана самою жизнью. Вера въ спасительность пресловутой “четырехвостки” и Учредительнаго Собранiя утрачена не только въ широкихъ народныхъ массахъ, но даже многими бывшими руководителями политическихъ партiй, которые иногда въ откровенной беседе не отрицаютъ, что возрожденiе Россiи представляется имъ возможнымъ лишь при наличiи сильной власти и Монархическомъ образе правленiя. Это положенiе: возрожденiе Россiи возможно лишь при возстановленiи Монархiи — всегда оставалось для насъ монархистовъ, не изменившихъ своихъ убежденiй въ дни торжества нашихъ политическихъ противниковъ, несомненнымъ.

Отметивъ выше, какъ факть, естественное развитiе монархической идеи, совершенно независимо отъ какой либо агитацiи среди русскихъ людей, способныхъ разбираться въ вопросахъ о преимуществахь того или иного государственнаго строя, необходимо остановиться подробнее на политическихъ настроенiяхъ народныхъ массъ и въ связи съ этимъ выяснить, почему монархическая идея не пропагандировалась, или въ крайне малой степени, до сего времени даже въ техъ случаяхъ, когда это, казалось бы было вполне возможнымъ (в раiонахъ занятыхъ вооруженными силами на юге Россiи) и не наступилъ ли моментъ для ее открытаго провозглашенiя и более теснаго объединенiя ея сторонниковъ для организованной работы по подготовке ея окончательнаго торжества. Одна изъ причинъ отрицательнаго отношенiя къ открытой монархической пропаганде несомненно заключалась въ предположенiи, что подобная пропаганда встретила бы крайне враждебное отношение почти во всехъ слояхъ населенiя, въ частности среди крестьянства, составляющаго большинство и наиболее надежную опору для власти, и что потому всякое правительство, заявившее о своемъ намеренiи возстановить въ Россiи монархический строй, заранее обречено на паденiе. Возражая противъ правильности этого предположенiя следуетъ прежде всего указать, что февральскую революцiю 1917 года отнюдь нельзя считать за доказательство враждебнаго отношенiя всего русскаго народа, или его большинства, къ идее монархiи, точно также какъ октябрьскую за доказательство приверженности народа идее коммунизма и интернацiонала.

Февральская революцiя не есть борьба за идею; она есть стихiйный бунтъ обезумевшей черни, направленный противъ всякаго порядка, всякой власти, всякаго авторитета вообще.

Смешно говорить, что творцы и участники февральскаго переворота, совершали его во имя блага и спасенiя Родины: они делали его (быть можетъ за самыми редкими исключениями) ради своихъ мелкихъ личныхъ интересовъ, одни въ надежде, захвативъ въ свои руки власть, занять тепленькiя места, другiе, чтобы уклониться отъ военной службы, огромное большинство народныя массы просто въ расчете обогатиться на чужой счеть, безнаказанно пограбить, захватить чужую землю, чужое имущество.

И этотъ бунтъ, преступная сущность котораго, несомненно сознается въ глубине души и самимъ народомъ, политиканствующая часть русской интеллигенцiи, стремясь использовать его въ своихъ личныхь целяхъ, поспешила воспеть какь “Великую русскую революцiю”, какъ проявленiе величiя русскаго народнаго духа, доказательство духовной и политической зрелости народа, зарю новой светлой эры въ исторiи не только Россiи, но и всего человечества.

Однако не смотря на все потуги возвести ее на пьеддесталъ, февральская революцiя, какъ уже сказано, была и осталась дикимъ, нелепымъ, отвратительнымъ и духовно убогимъ бунтомъ толпы рабовъ. Ничего своего новаго, яркаго, она не принесла и не выдвинула. Избитыя западныя политическiя программы, затасканные красные флаги, исковерканная марсельеза, непонятныя для народа слова и лозунги въ роде “безъ аннексiи и контрибуцiй” — “самоопределенiе народовъ”, совдепревкомъ и т. п. деятели давно бывшiе на учете Департамента IIолицi и въ качестве политическихъ или уголовныхъ преступниковъ. Даже для инсценировки торжественных похоронъ жертв революцiи, таковыя пришлось позаимствовать изъ анатомическихъ театровъ Петрограда. Оплеванiе всего русскаго святаго, чистаго не только въ переносномъ, но даже въ буквальномъ смысле, ибо кто же не помнит, что въ теченiи весны и лета 1917 года всякiй “сознательный” русскiй пролетарiй считалъ почему то долгомъ своей революцiонной совести безпощадно “лущить подсолнухи”, шелухой которыхъ былъ заплеванъ весь Невскiй и другiя главныя улицы “революцiонной столицы”. Оборачиваясь назадъ нельзя не сказать, что событiя, разразившаiяся въ конце февраля и следующихъ месяцевъ 1917 года при всей ихъ преступности, гибельности, отвратительности, являются каррикатурой на “идейную народную революцiю” въ томъ виде, какъ ее рисовали когда то ея фанатическiе приверженцы и пророки, и могутъ служить неопровержимымъ доказательствомъ лишь полной политической и культурной незрелости русскихъ народныхъ массъ, а не стремленiя народа къ инымъ, более будто бы совершеннымъ, чемъ Монархiя формамъ государственнаго строя.

Вера, Царь и Отечество, уважение къ релгiи, преданность Монарху и любовь къ Родине — вотъ начала, которыми въ теченiи вековъ держалось Русское Государство, которыя всегда проповедывались действительными русскими патрiотами, во имя которыхъ шли на подвиги и умирали на поле чести тысячи доблестнейшихъ русскихъ людей; вотъ три святыни, благоговейно чтить которыя съ малыхъ летъ привыкли русскiе люди.

Съ паденiемъ Царя, съ оскверненiемъ одной изъ этихъ святынь, народъ въ революцiонномъ угаре отвернулся и отъ другихъ. Проявленiе уваженiя къ религiи, особенно къ православнной вере, выраженiе русскаго нацiональнаго чувства стало признакомъ т.н. “несознательности”, отсталости, реакцiонности.

Комитетъ Государственной Думы, министры Временнаго Правительства, какъ и прочiе деятели переворота — комиссары, совдепы и т.п. старательно подчеркиваютъ свою свободу отъ религiозныхъ и нацiональныхъ “предразсудковъ”.

Новая власть не признаетъ для себя возможнымъ обращаться къ Богу въ какихъ бы то ни было случаяхъ: представители власти не принимаютъ участiя въ религiозныхъ церемонiяхъ и обрядахъ. Русскiе нацiональные флаги убираются изъ оффицiальныхъ учрежденiй и уничтожаются или заменяются красными. Русскiй Государственный Гербъ старательно уничтожается и уродуется. Первое оффицiальное народное истинно-революцiонное торжество — пресловутыя гражданскiе похороны жертвъ революцiи -- совершаются безъ духовенства, причемъ представители новой власти вместе съ ихъ достойными “товарищами” членами совдепа, принимаютъ парадь, позорно склонивъ свои услужливыя головы передъ красной тряпкой.

Представители либеральныхъ партiй, точно приказчики на рынке, на перебой зазывають въ свои лавочки революцiонную публику, навязывая каждый свою “самую свободную” программу, обещая въ кредитъ золотыя горы и ничего не требуя кроме голоса на выборахъ въ безконечные комитеты.

А опьяненный проснувшимися низменными инстинктами и демагогическими речами, окончательно сбитый съ толку народъ идеть, не разбирая за темъ, кто больше обещаетъ, грабитъ помещичьи именiя, винные погреба, дворцы, казенные склады, захватываетъ все, что плохо лежитъ, бежить съ фронта, богоухольствуетъ, насильничаетъ и убиваетъ. И это безумiе продолжается до техъ поръ, пока, наконецъ, не истощаются жертвы для новыхъ грабежей и насилiй, необходимыхъ для поддержки революцiоннаго опьяненiя, пока подъ влiянiемъ болезней, голода и холода последнее не сменяется тяжелымъ состоянiемъ похмелья. Но къ этому моменту власть оказывается прочно захваченной кучкой ловкихъ авантюристовъ и маньяковъ, объявляющихъ дальнейшiй грабежъ и расхищенiе частнаго и государственнаго имущества привиллегiей участниковъ своей шайки, открыто смеющихся надъ февральскими демократическими принципами и свободами и, съ помощью наемныхъ интернацiональныхъ, iудейскихъ, китайскихь, латышскихъ и т.п. воинскихъ командъ, безпощадно карающихъ всякое сопротивленiе своимъ распоряжениямъ. Режимъ Временнаго Правительства, т.н. Керенщина, содействовалъ помутненiю народнаго сознанiя; большевистскiй режимъ, чуждый всякой сентиментальности, осуществлящiй свою власть съ безпощадной жестокостью, тамъ, где онъ продержался сравнительно долгое время, положиль начало народному отрезвленiю. Ни отъ одного изъ новыхъ правительствъ, сменившихъ Царскую власть, народъ не получнлъ техъ благь, которые они обещали, и онъ потому имъ больше не веритъ. Матерiальное благосостоянiе после переворота не улучшилось, но значительно ухудшилось, и съ каждымъ месяцемъ продолжаетъ падать.

Затянувшiйся бунтъ грозитъ довести до гибели самихъ его вершiтелей. Невозможность безграничнаго властвованiя большевиковъ представляется для народа несомненной — ихъ меропрiятiя, идущiя, разсудку вопреки, наперекоръ стихiямь, явно ведутъ не къ созиданiю, а къ дальнейшему разрушенiю последнихъ остатковъ государственнаго организма и, если большевистское владычество не будетъ насильственно свергнуто, то рано или поздно, неизбежно наступитъ моментъ, когда процессъ разложенiя достигнетъ своихъ естественныхъ крайнихъ пределовъ после чего последнiе обломки, когда то великаго Русскаго государственнаго корабля погрузятся въ волны анархiи и гибели. Другой возможный теоретическiй конецъ большевизма — это его насильственное сверженiе внешней вооруженной силой или возстанiемъ внутри, также не представляется чуждымъ народному сознанiю. Въ третiй выходъ изъ положенiя т.н. “эволюцiю” большевизма, постепенное превращенiе большевнковъ въ мирныхъ и закономерныхь правителей, народъ веритъ, можно полагать, такъ же мало, какъ въ возкожность превращенiя волка въ мирную сторожевую собаку. Для всякаго кто успелъ узнать “волчью натуру” большевизма, ясно, что они не будуть серьезно говорить о примиренiи пока не окажутся въ положенiи Крыловскаго “волка на псарне”, но тогда и очнувшiйся народъ, какъ въ басне, не станетъ “иначе съ нимъ делать мировой, какъ снявши шкуру съ нихъ долой”. Историческiе примеры показываютъ, какъ резко переходять мало культурныя массы отъ увлеченiя революцiонными теченiями къ самой крайней реакцiи и какъ жестоко мстятъ они своимъ развенчаннымъ вождямъ. И такъ несомненно въ народномъ сознанiи моментъ паденiя большевизма, более или менее ясно, но все же рисуется.

Спрашивается, что же должно паступить, чего ожидаетъ или желаеть народъ после этого! Подобно тому, какъ паденiе Монархiи понималось народомъ, какъ прекращенiе всякаго правового порядка, сверженiе революцiонной власти — большевиковъ, отождествляется въ его понятiи съ прекращенiем бунта, возвращенiемъ прежде всего къ тому нормальному жизненному укладу, который въ основныхъ чертахъ одинаково понимается всеми цивилизованными народами, не зараженными большевизмомъ, съ возстановленiемъ общечеловеческихь понятiй о добре и зле, о дозволенномъ и недозволенномь, нравственномъ и безнравственномъ. И действительно мы видели на практике, что въ местностяхъ, которые временно освобождались отъ большевиковъ, народная жизнь въ общемъ, сама собой, даже безъ какого либо давленiя возвращалась къ темъ формамъ, в которыхъ она протекала до революцiи. Тяготенiе народа къ прежнимъ идеаламъ наблюдается все более и более. Пробужденiе въ массахъ религiозныхъ и нацiональныхъ чувствъ не подлежить никакому сомненiю. Храмы переполнены молящимися, какъ никогда ранее: церковные обрядности исполняются, часто вопреки даже прямому воспрещенiю советской власти, вынужденной считаться съ разростающимся религiознымъ движенiемъ. Оскорбленное владычествомъ всесильныхъ комиссаровъ -iудеевъ, нацiональное чувство часто находитъ себе среди царящаго въ Россiи революцiоннаго хаоса выходъ въ еврейскихъ погромахъ, столь же стихiйныхъ и безпощадныхъ, какъ и вдохновленная ими же русская революцiя.

Вполне естественно, что народная мысль останавливается также и на вопросе о форме правленiя, которое должно наступить после освобожденiя Россiи отъ большевизма. Новыя формы, новые способы испробованы одинъ за другимъ въ перiодъ отъ паденiя Монархiи до большевизма. Чуждые русскому духу, условiямъ русской жизни, они быстро довели государство до края пропасти, не заслуживь ни симпатiй, ни доверiя, ни авторитета. Отсюда, казалось бы можно сделать выводъ, что самъ народъ не можетъ не понимать, что при старомъ Монархическомъ строе ему все же жилось во много разъ лучше, чемъ при режимахъ его сменившихъ, и что следовательно, этотъ строй и долженъ быть для него самымь желательнымъ.

Однако, осторожнее воздержаться отъ утвержденiя, что большая часть населенiя Россiя, если бы действительно могла свободно выразитъ свое мненiе по этому вопросу, высказалась бы безъ оговорокъ за Монархiю. Более зажиточные, более крепкiе, более нравственно устойчивые крестьяне действительно часто высказываютъ ту мысль, что подобно частному хозяйству, Россiя не можетъ процветать и существовать безъ “Хозяина земли Русской” т.е. Монарха. Но большая часть крестьянства хранить по этому вопросу молчанiе, и вотъ по какимъ причииамъ: еще за долго до переворота наши политическiе враги начали упорную агитацiю противъ монархическаго строя, не встречавшую, къ сожаленiю, соответствующей контръ-пропаганды, направленную къ дискредитированiю Монархической идеи вообще, не брезгуя никакими средствами, допуская передержки, извращая факты, используя всякiя ошибки власти и монархическихъ деятелей.

(Окончание на следующей стр.)

Монархическiй строй въ их изображенiи связанъ съ представленiемъ о привилегированномъ положенiи, окружающихъ тронъ непроницаемой стеной дворянъ, помещиковъ, офицеровъ, высшаго чиновничества и духовенства, ведущихъ будто бы богатую праздную жизнь и угнетающих подъ покровителъствомъ монарха трудящiеся массы. Большевистская власть, именующая себя также правительствомъ крестьянъ и рабочихъ, объявившая диктатуру пролетарiата, всемерно разжигающая классовую вражду, съ своей стороны не упускаетъ случая путемъ запугиванiя и клеветы отвратить народныя массы отъ мысли о возвращенiи къ монархическому строю, очевидно видя въ монархистахъ своихъ опасныхъ противниковъ. Объединяя своихъ враговъ подъ названiемъ контр-революцiонеровъ и белогвардейцевъ, она приписываетъ имъ стремленiе возстановить монархiю ради мести и личныхъ выгодъ, причемъ трудящiяся массы (пролетарiи) будутъ будто бы поставлены въ тоже безправное положенiе и подвергнутся по меньшей мере темъ же преследованiямъ, какъ “буржуи и контръ-революцiонеры” при т.н. диктатуре пролетарiата. Принимая во вниманiе что количество трудящихся и крестьян въ частности, действiя коихъ въ теченiи последихъ летъ не подходили бы ни подъ одну изъ статей Уложенiя о наказанiяхъ какъ можно предполагать, является крайне ничтожнымъ, эти запугиванiя производятъ свое действiе, и боязнь возмездiя несомненно отвращаетъ многихъ отъ желанiя вернуть монархическiй образъ правленiя.

Эти опасенiя и мысли необходимо разсеять, необходимо оберегая идею Монархiи, определенно сказать, что не въ классовыхъ или личныхъ итересахъ, а во имя спасенiя Родины, въ интересахъ всего народа истинные, идейные монархисты стремятся къ возстановленiю Монархiи, что возстановленiе Монархiи отнюдь не означаеть классоваго неравенства или классовой диктатуры, что монархическая власть мыслится намъ близкой къ народу и къ крестьянству, въ частности въ благонамеренныхъ кругахъ котораго она несомненно найдетъ себе твердую опору. Что наконецъ возстановленiе Монархiи не означаетъ полнаго возстановленiя всего бывшаго до переворота. Считаясь съ событiями последнихъ четырехъ леть, которыя не могутъ быть вычеркнуты изъ русской исторiи, въ интересахъ самаго государства должны последовать реформы, обезпечивающiя мирное и правильное развитiе хозяйственно-экономической жизни страны. Въ частности представляется необходимой широкая земельная реформа, направленная къ укрепленiю прочнаго и производительнаго крестьянскаго землевладенiя. Если крестьяне поверятъ въ совместимость земельной реформы съ торжествомъ монархической идеи, то ихъ сочувствiе и содействiе возстановленiю Монархiи представляется обезпеченнымъ.

Рабочiя массы также разочарованы въ спасительности для нихъ большевизма и при соответствующемъ осведомленiи ихъ о задачахъ будущей монархической власти въ случае ея возникновенiя, следуетъ предполагать, что оне останутся по крайней мере нейтральными. Въ этомъ отношенiи показательно отношенiе крестьянъ и рабочихъ къ правительству и воинскимь частямъ вооруженныхъ силъ на юге Россiя во время занятiя ими ряда освобожденныхъ отъ большевиковъ местностей. Хотя означенное правительство ни въ одномъ изъ изданныхъ имъ актовъ не выражало намеренiя возстановитъ Монархiю, но, имея ввиду его составъ, составъ местныхъ его агентовъ, настроенiе отдельныхъ воинскихъ частей, наконецъ уже самъ тоть факть, что это была власть “царскихъ генераловъ” народь несомненно считалъ что власть эта поведетъ къ возстановленiю Монархiи и темъ не менее большинство приветствовало эту власть, какъ несущую съ собой освобожденiе отъ большевиковъ и порядокъ и лишь, къ сожаленiю, весьма частые случаи злоупотребленiй со стороны воинскихъ частей и отдельныхъ агентовъ вызывали часто справедливое недовольство и перемену отношенiй. Попутно уместно отметить, что случаи возстанiя рабочихъ противъ власти правительства Юга Россiи были весьма редки и имели несравненно меньше значенiя, нежели возстанiя крестьянъ.

Развитiе последних в конце 1919 года, такъ называемое “Махновское” движенiе послужило одною изъ причинъ неудачъ армiй генерала Деникина.

Что касается политическихъ настроенiй “белыхъ армiй” то было бы совершенно ошибочно считать ихъ безразличными по отношенiю къ будущему образу правленiя Россiи, а темъ более республиканскими, какъ некоторые полагаютъ. Такъ изъ высшихъ чиновъ, игравшихъ въ делахъ управленiя Южной армiи видную роль, лишь одинъ, ныне погибшiй, генералъ заявлялъ себя сторонникомъ республиканского строя; остальные въ большинстве случаевъ своихъ взглядовъ открыто не выражали, но окружающiе ихъ лица считали ихъ монархистами. Все возстановленныя гвардейскiя части и регулярная кавалерiя были определенно монархически настроены, а Изюмскiй гусарскiй полкъ напримеръ, для выражения своихъ политическихъ взглядовъ установилъ ввиде традицiи — постоянное ношенiе Романовской юбилейной медали. Для характеристики настроенiй вновь сформированныхъ полковъ такъ называемаго “Добровольческаго корпуса”, Корниловскаго, Марковскаго и Дроздовскаго, которые почему то было принято считать определенно республиканскими, можно привести тотъ фактъ, что вслед за занятiем этими частями г.Курска ими была торжественно возстановлена въ зданiи Дворянскаго Собранiя статуя Императора Александра III, чего едва ли можно было бы ожидать отъ людей враждебныхъ монархической идее. Въ отдельныхъ случаяхъ среди офицерства, особенно новаго послереволюцiонного времени производства, т.н. “офицерья” могли оказаться и лица республикански настроенныя, но большинство несомненно сочувствовало Монархiи. Настроенiе нижнихъ чиновъ обычно соответствовало настроенiю офицерскаго состава и также было или монархическимъ, особенно въ старыхъ частяхъ, куда подбирались служившiе тамъ до революцiи солдаты, или безразличнымъ. Исключенiшя изъ этого общаго правила были весьма редкими.

Возвращаясь къ причинамъ отсутствiя открытой монархической пропаганды на территорiи, занятой вооруженными силами Юга Россiи, где среди высшихъ чиновъ правительства было значительное количество монархистовъ, следуетъ заметить, что кроме не вполе правильной оценки этимъ правительствомь настроенiй народныхъ массъ, была и другая причина, имевшая решительное влiянiе на его отношенiе къ данному вопросу. Причина эта заключалась главнымъ образомъ во влiянiи Антанты на помощь которой былъ расчитанъ весь планъ борьбы съ большевиками (отношенiе Антанты къ русскимъ государственным организацiямъ, борящимся съ большевизмомъ составить предметъ отдельного доклада) и которая постоянно повторяла о своихъ симпатiяхъ къ великой русской революцiи, о поддержке борцовъ за демократическiе идеалы и т.д. При этихъ условiяхъ открытое провозглашенiе монархическаго начала и неизбежно вытекающее изъ этого названiе февральскаго переворота своимъ настоящимъ именемъ, было бы равносильно отказу отъ содействiя Антанты, безъ котораго успехъ борьбы съ большевизмомъ считали недостижимымъ. (Выделение МИТ)


Что касается настроенiй русскихъ беженцевъ, находящихся заграницей, то следуетъ иметь въ виду, что большинство ихъ принадлежитъ къ темъ классамъ, которые въ первую очередь и более другихъ пострадали отъ революцiи — чиновники, офицеры, купцы, помещики и ихъ семьи. На основанiи этого естественно, что огромное ихъ большинство, кроме только бежавшихъ изъ революцiонной Россiи участниковъ февральского переворота съ ихъ приспешниками и еврейской буржуазiей — несомненно стоятъ за мовархическiй образъ правленiя.

Въ кавомъ виде должна быть возстановлена Монархiя, въ какой мере должны быть привлечены къ управленiю народные представители, въ какомъ объеме необходимы реформы, это подробности, о которыхъ могутъ существовать разные мненiя и можно предполагать, что лица живущiя вне Россiи, вероятно во многихъ частяхъ мыслять иначе чемъ на примеръ только что прибывшiе съ юга Россiи и тамъ пережившiе борьбу Добровольческой Армiи съ большевизмомъ. Въ выявленiи истиннаго знанiя русскаго монархизма, въ объединенiи, взаимномъ ознакомленiи, подсчете и организацiи русскихъ монархическихъ силъ и выработке программъ и действий направленныхв къ великой цели спасенiю Россiи, должна заключаться первейшая задача намеченнаго монархическаго съезда. Уже самый факть созыва этого съезда посколько онъ станетъ общественнымъ, несомненно обратитъ на этотъ вопросъ серьезное вниманiе, какъ русскихъ людей заграницей и внутри Россiи, такъ и иностраннаго общественнаго мненiя, и дастъ поводъ широкого и правильного освещенiя. Объ отношенiи къ этому вопросу русскаго трудового народа, и о важности разъясненiя ему последствiй возстановленiя Монархiи — сказано выше. Но не одне темныя народыя массы нуждаются въ указанномь разъяснении. Къ сожаленiю многiе образованныя русскiе люди, убежденнейшiе враги революцiи, горячiе сторонники монархiи и не со вчерашняго дня, но стоящiе вдали отъ политической жизни, съ понятиемъ о монархической партiи, “монархическомъ союзе” связываютъ представленiе о крайней реакцiонности, не желающей ни съ чемъ считаться, ничего не помнящей и ничему не научившейся, не сознающей своихъ ошибокъ въ прошломъ, берущей себе патентъ на патрiотическiя и монархическiя чувства, не чуждой къ тому же стремленiя къ эксплоатацiи этихъ чувствъ въ своихъ личныхъ интересахъ. Въ глазахъ же иностранцевъ, незнанiе которыми Россiи является богатой темой для анекдотовъ, русская монархiя представляется обычно почему-то не иначе какъ въ виде какой то фантастической восточной деспотiи, угнетающей подвластные ей народы, секущей головы своихъ подданныхъ безъ суда — нечто въ роде легендарныхъ временъ Царя Iоанна Васильевича Грознаго.

Не представляется ли по меньшей мере страннымъ, что напр. авглiйскiе монархисты не желающiе перемены въ своей стране существующаго образа правленiя, въ то же время слышать не хотятъ о возстановленiи русской монархiи, не касаясь вопроса о ея форме, хотя при всемъ ихъ познанiи русской жизни, едва ли даже они рискнутъ утверждать, что русскiй народъ более политически созрелъ, более подготовленъ къ республиканской форме правленiя, чемъ англiйскiй. Конечно этому можно удивляться, предполагая, что это говорится искренно, во имя симпатiй къ русскому народу, пролившему море крови, на пути Антанты къ Версальскому миру. Но если къ этому имеются другiя причины, то вопросъ долженъ быть поставленъ совершенно иначе. Не пора ли въ такомъ случае покончить съ недостойной игрой въ “благородство” вчерашнихъ союзниковъ и братьевъ на поле чести и говорить съ ними съ теми чувствами и темъ более понятнымъ для нихъ, можеть быть, языкомъ, какъ сами англичане по откровенному признанiю Ллойдъ Джорджа, ведутъ разговоры съ людоедами и даже большевиками, не щадящими къ тому же англiйскаго самолюбiя, если это имь выгодно. Послъ этого ни чему въ такъ называемой международной политике удивляться не приходиться. Ведь не смотря на признанiе знаменитыхъ 14 пунктовъ Вильсона, свободы самоопределенiя народов и т.д., Антантой въ одно и тоже время устраивается плебисцитъ въ верхней Силезiи въ надежде присоединить ее къ французскому вассалу -- Польше и воспрещается австрiйскому народу обсуждать вопросы о его присоединенiи къ Германии. Обсуждается вопросъ о новой королевской династiи изъ англiйскаго правящаго дома для греческаго престола (въ виду совершенно неожиданнаго результата выборовъ въ греческое нацiональное собранiе) и на ряду съ этимъ открыто объявляется, что провозглашенiе монархiи въ Венгрiи, было бы принято, т.н. малой Антантой за casus belli (речь чехо-словацкаго министра-президента Бенеша въ Парламенте). Не целесообразно ли, оставивъ разговоры о международныхъ симпатiяхъ и нравственномъ долге, возможно яснее осветить то совершенно неоспоримое положенiе, что безъ оздоровленiя Россiи немыслима нормальная жизнь во всей остальной Европе, что русская болезнь истощаетъ не одинъ русскiй организмъ, но и все народы Европы, питавшiеся его здоровыми соками, и грозитъ имъ роковыми последствiями. Во всякомъ случае серьезное освещенiе вопроса о возстановленiи монархическаго строя въ Россiи откроетъ глаза, желающимъ смотреть на судьбы русскаго народа, какъ русскимъ людямь, такъ и иностранцамъ, положитъ конецъ разнымъ легендамъ и кривотолкамъ, надо надеяться, дастъ определенныя данныя утверждать, что необходимость восстановленiя русской Монархiи не есть мечта небольшой кучки людей, ранее ближе другихъ стоявшихъ къ Престолу и не видящихъ для себя лично возможности благополучнаго существованiя въ Россiи иначе, какъ въ привычной имъ обстановке Императорскаго Двора — но твердое убежденiе большинства русскихъ людей, любящихъ свою Родину, неимеющихъ въ данное время возможность свободно, не боясь преследованiй “Ч.К.” высказать по этому поводу свое мненiе.

Возвратъ къ старымъ идеаламъ, после разочарованiя въ новыхъ замечается во многихъ странахъ, переболевшихъ горячкой большевизма (Баварiя, Венгрiя и Грецiя) и, кто знаетъ, параллельно тому какъ большевики, разжигая революцiонный костеръ, надеялись зажечь его искрами всемiрный пожаръ революцiи, не можемъ ли мы съ большимъ правомъ верить, что на глазахъ всего света, вновь возжигая потухшiй было светочъ великихъ идей монархической, религiозной и нацiональной — неразрывно одна сь другой связанныхъ, за Веру, Царя и Отечество мы, если Богь благословитъ наши труды, дождемся счастливаго дня, когда подъ его светлыми лучами прозрееть, ослепленное заревомъ соцiалистическаго пожара человечество, и, погасивъ революцiонный костеръ, надъ пепломъ его высоко и прочно водрузитъ на долгiя времена спасительный светочъ.

Въ единенiи сила. Сознавая это, наши враги для борьбы съ нами создали въ разныхъ странахъ единый, разрушительный интернацiональный фронтъ, везде обрушившiйся прежде всего противъ идей монархической, религiозной и нацiоиальной, а после нихъ и противъ всехъ законовъ божескихъ и человеческихъ.

Между темъ противники большевиковъ не только не поддерживаютъ другъ друга, но, ослепленные взаимной ненавистью, часто даже злорадствуютъ неудачамь своихъ соседей въ борьбе съ общимъ врагомъ большевиками.

Провозглашенiе на монархическомъ съезде техъ высокихъ идей за которыя мы будемъ бороться до конечнаго ихъ торжества, если еще не наступило время для прозренiя всего человечества, да положитъ начало взаимному сближенiю и единенiю сторонниковъ этихъ идей во всехъ странахъ — созданiю общаго противобольшевистскаго монархическаго фронта.

А.К.

Эта статья опубликована на сайте МЕЧ и ТРОСТЬ
  http://archive.archive.apologetika.eu/

URL этой статьи:
  http://archive.archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1165

Ссылки в этой статье
  [1] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1114
  [2] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1124
  [3] http://archive.apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1132